Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера - Страница 74

– Наверное, – вздохнула женщина. – А о чем вы хотели поговорить со мной?

– В общем-то, ни о чем. Все, что мне нужно, я уже выяснил. Вы нам подходите. Вам, видимо, трудно будет поверить в то, что я расскажу, однако это правда. Наверное, лучше показать. Немного позже.

– Кстати, а ведь мы с вами когда-то встречались, – немного грустно улыбнулась Ксения. – Даже танцевали.

– Когда это? – удивленно приподнялись брови координатора. – Постойте-постойте… Десятый год, бал в честь выпускного вечера в Бесстужевском?

– Да, – рассмеялась она. – Вы тогда были такой смешной и такой гордый первым офицерским чином.

– А вы такая строгая, с косой, – тоже рассмеялся Никита Александрович. – Приятно снова вас встретить. Бог ты мой, десять лет прошло… Очень рад, что могу помочь.

Афанасий удивленно смотрел на Ксению. Кто бы мог подумать, координатор непонятной организации оказался ее старым знакомым.

– Оставим прошлое прошлому, – вздохнул Никита Александрович, снова становясь серьезным. – Его, к сожалению, не вернуть. Я расскажу и покажу вам кое-что, поверить во что почти невозможно. Как я уже говорил вашему мужу, у вас на выбор будут два варианта. Оба они связаны в переездом в другую страну. А если точнее, в другой мир.

– Другой мир? – изумленно переспросил Афанасий.

– Да, смотрите.

Стена напротив вдруг исчезла, и перед ошеломленными людьми возник покрытый клочьями облаков голубой шар со смутными очертаниями материков.

– Что это? – ошеломленно спросила Ксения.

– Наша родная планета, – улыбнулся Никита Александрович. – Один из бесчисленных миров во Вселенной. Картинка транслируется с зависшего на высоте многих тысяч миль звездного корабля, предназначенного для перемещения между этими бесчисленными мирами.

Затем координатор принялся показывать и рассказывать о галактике, о том, что такое орден, и по каким критериям он отбирает людей. О самом себе и о том, как он оказался среди аарн. Рассказ занял добрых полчаса.

– Значит, теперь вы прилетели, чтобы помочь кому можно? – спросила Ксения.

– В общем-то, да, – кивнул Никита Александрович. – Мы вполне могли обойтись без русских легионов, народу в ордене хватает. Но я не мог забыть, что на моей родине на задворки жизни вышвырнуты сотни тысяч умных, честных и талантливых людей. Нам мало кто подходит, душа человека должна быть хотя бы относительно чистой, чтобы он мог стать одним из нас. Он должен стремиться к небывалому, не желать зла другим. Но для остальных честных людей остается Фарсен. Вы оба можете избрать орден, а можете отправиться с генералом Глассом. Ни в том, ни в другом случае вам не придется больше жить в нищете.

– Слышать мысли и чувства друг друга… – протянула молодая женщина, подперев подбородок руками. – Непросто так жить, должно быть.

– Все имеет свою цену, – вздохнул координатор. – Но вы даже представить не можете, как трепетно аарн относятся друг к другу. Обидеть кого-нибудь из своих для нас просто немыслимо.

– А чужих?

– Иногда приходится. Иначе нас очень быстро уничтожат. Мы вынуждены быть сильными, выхода другого нет. Потому так не любим выбираться во внешний мир. Очень, знаете ли, неприятно после всеобщей любви и доброты сталкиваться с подлостью и ненавистью.

– Наверное, – передернул плечами Афанасий. – А что на этом Фарсене?

– Планета, приходящая в себя после страшной войны. Им нужны люди. Много людей. Придется, конечно, переучиваться, ваши знания устарели лет, эдак, на тысячу. Но это не проблема, год обучения на пограничных планетах ордена, и вы прибываете на Фарсен подготовленным специалистом.

– Мы должны посоветоваться, – сказала Ксения.

– Я подожду снаружи, – встал координатор. – Только прошу вас, недолго.

Он вышел, и скрип ступенек сказал о том, что Никита Александрович спустился во двор. Муж с женой остались наедине. Они внимательно смотрели друг на друга, приходя в себя после невероятного рассказа. Если бы только рассказ. Афанасий покосился на стену, на которой только что проходили невероятные картины жизни иных миров. Думал ли он, выходя утром на поиски работы, что с ним может случиться такое? Нет. И не мог подумать. Всегда считал себя рациональным, не верящим в чудеса человеком. И вот на тебе.

– Что молчишь? – спросила Ксения.

– Думаю.

– А у нас есть выбор?

– Никита Александрович сказал, что можно выбрать или орден, или Фарсен. В Харбине оставаться нельзя. Зима на носу, а у нас трое маленьких детей на руках. Ты себе представляешь зиму в этой мансарде?

– И представлять не хочу! – вздрогнула женщина. – Уже сейчас холод собачий, а что дальше будет?

– Кошмар, – вздохнул Афанасий. – Потому Харбин отпадает. Но что выбрать?

– Знаешь, а ведь жить среди людей, не способных на зло, наверное хорошо… – мечтательно протянула Ксения.

– Может быть. Но чем мы там заниматься станем?

– Мне кажется, найдется чем. Я бы выбрала орден, если честно. Хотя…

– Вот именно, что хотя… – проворчал Афанасий. – Не знаю. Не понимаю.

– А может, закрыть глаза и рискнуть? – внимательно посмотрела на него жена. – Как рискнули бежать от красных.

– Рискнуть? – прищурился инженер. – Рискнуть, говоришь…

Он задумался, потом поднял взгляд, в котором загорелась решимость.

– Рискуем, черт с ним!

– Рискуем! – рассмеялась Ксения, с любовью глядя на мужа. – Пусть будет орден.

Они быстро собрались, сообщили координатору о своем решении, и нашли на улице детей. Мальчишки-погодки семи, шести и пяти лет были очень удивлены, что мама забрала их от друзей так рано, и начали было ныть. Еще через несколько минут неподалеку взвихрилась черная воронка, в которую и вошли Кавишевы, ведя за собой притихших детей.