Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера - Страница 20

Гласс был возбужден и едва не приплясывал. Откровенно говоря, он с детства мечтал о космосе и завидовал Кавину, побывавшему там. Хотя чужаки и разуверили его в доброте этого самого космоса, но интерес к нему все равно никуда не ушел.

– Ну, пока, дед! – поцеловала маршала в щеку Лави. – Жаль, нет времени подольше погостить, но ты сам понимаешь, что дело есть дело. По дороге назад завезем Гласса с набранными людьми, может, смогу побыть еще несколько деньков. Но обещать не буду, кто знает, что может случиться? Только Создатель. Возможно все.

– Конечно, девочка! – рассмеялся старик. – Очень рад, что тебя повидал. Приятный оказался сюрприз. Помни, что у тебя есть дом, в котором тебя любят и ждут.

– Я помню, дед! – рассмеялась девушка. – Кстати, твоему будущему внуку или внучке уже две недели.

– И ты, беременная, отправилась в рейд?! – полезли на лоб глаза маршала.

– Не-а, – скорчила хитрую рожицу Лави. – Ребенок в маточном репликаторе. Многие женщины ордена не вынашивают детей по старинке, только кто сам того хочет. А если не хочет, зародыш помещается в специальное устройство, и в нем дорастает до девяти месяцев. Так поступила и я. Эмосвязь у меня с ним постоянная, вне зависимости от расстояния. Даже сейчас я чувствую его.

– И все-то в этом ордене не по-человечески… – тяжело вздохнул старик.

– Вам, мужчинам, легко говорить, не вам рожать. А это, между прочим, больно!

– Да разве я что-то против имею? – развел руками маршал, с иронией посматривая на раскрасневшуюся внучку. – Странно просто.

– Ничего странного! – агрессивно заявила девушка. – Хорошо хоть среди аарн кто-то о женщинах подумать удосужился! А то они развлекаются, а нам вынашивать и рожать!

– Тише-тише, – прогудел позади посмеивающийся генерал Гласс. – Никто тебя и твой орден обижать не собирался. Непривычно, вот и все.

– Ладно, – успокоилась Лави. – Действительно, чего это я разошлась?

– Пора, – подошел к ним Никита.

Он пожал руки маршалу с Кавином, улыбнулся и шагнул в гиперпереход. Лави поцеловала деда в щеку и поспешила за мужем. Генерал Гласс помахал рукой друзьям, набычился и последовал примеру аарн. За ним в черной воронке скрылись полковники. Последними были Рен с Ником. Гиперпереход схлопнулся.

– И что ты об этом думаешь? – спросил маршал у задумчиво смотрящего на стену Кавина.

– Что-то здесь не так, – мрачно ответил начальник штаба. – Такими встревоженными я Никиту с Ником ни разу не видел. У них какие-то большие проблемы, голову ставлю.

– Я пришел к тем же выводам, – недовольно скривился старик. – Скажу одно: если у нас вдруг попросят помощи, поможем. Вопрос в другом: что именно происходит? Когда будут готовы следящие станции и гиперперехватчики? Я хочу внимательно следить за происходящим в галактике. Нельзя оставаться слепыми и глухими.

– Думаю, через полгода запустим хотя бы одну станцию и пару гиперперехватчиков. По крайней мере, эфир сможем прослушивать во всех диапазонах.

– И то дело, – кивнул маршал. – Кстати, Лави мне многое рассказала о внутренней структуре ордена, и мне кажется, что кое-что нам стоит позаимствовать для себя.

– А ну-ка, а ну-ка, – заинтересовался Кавин, садясь за стол и наливая себе немного выпить. – Внимательно тебя слушаю.

Маршал вздохнул, тоже сел и принялся рассказывать. По мере его рассказа брови начальника штаба то хмурились, то приподнимались. Он напряженно о чем-то размышлял, одновременно быстро чертя на листке бумаги одному ему понятную схему. Потом поднял глаза на маршала и медленно опустил веки, соглашаясь с выводами старого друга. Старик усмехнулся – с Кавином они уже много лет понимали друг друга почти без слов и в тандеме всегда выдавали отличные результаты. Оставалось надеяться, что и в этом случае будет так же.

* * *

Шипение открывшегося люка заставило поежиться. Но тридцать вторая ничем не выдала своего страха, оставаясь внешне совершенно спокойной и уверенной в своих силах. Впрочем, остальные выглядели не менее спокойными. Только лицо двадцать шестой подергивалось. Остальные девушки понимали, что двадцать шестая – отработанный материал и уже сегодня будет утилизирована. Понимала это и она сама, не собираясь сдаваться без боя. Хотя прекрасно знала, что никто с ней драться не станет, просто пристрелят издали как взбесившуюся собаку.

Снова наступил момент, когда за воспитанницами питомника пришли. Куда их забирают? Зачем? Почему одних берут, а других убивают на месте? Ни одна из девушек не знала ответов на эти вопросы, но каждая хотела жить. Каждая из них поэтому всегда стремилась стать первой, старалась исполнять приказы надзирателей как можно лучше. Выяснять отношения между собой в питомнике строго-настрого запрещалось, наказывали за драку страшно. Можно было живьем попасть в кислотный утилизатор, а такой смерти не пожелаешь самому лютому врагу. И каждая из номерных вне зависимости от личности, управляющей телом на данный момент, держалась в рамках. Но исподтишка гадила остальным как могла. Понятий дружбы и взаимовыручки девушки попросту не знали. Каждая была за себя и только за себя.

– Все готово, господин… – лебезил перед кем-то невидимым старший надзиратель. – Воспитанницы построены и ждут вас.

– Заткнись, – ответил холодный, уверенный мужской голос. – Не слепой.

Если бы в небольшой вестибюль попал кто-нибудь посторонний, он не скоро бы пришел в себя от изумления. Зрелище было странным, почти невероятным, казалось фантазией какого-то старого извращенца. Возле стены по стойке смирно застыли пятнадцать обнаженных черноволосых девушек. Абсолютно одинаковых девушек, до последней черточки лица, до последнего изгиба тела одинаковых. Они были столь красивы и утонченны, что походили скорее на легендарных эльфиек. Огромные зеленые глаза, фигуры богинь, распущенные волнистые волосы до пояса. Только вот взгляд каждой казался взглядом затравленного звереныша. В прекрасных зеленых глазах полыхала ненависть ко всему миру, который был настолько жесток к ним. И ужас, невыразимый словами ужас.